Скачать документ в текстовом формате:

Заключение
Российского общественного института избирательного права о заявлении Международной миссии по наблюдению за выборами о предварительных результатах и выводах (БДИПЧ ОБСЕ, ПАСЕ, ПА ОБСЕ, 4 декабря 2011 г.).doc

Заключение
Российского общественного института избирательного права
о заявлении Международной миссии по наблюдению за выборами о предварительных результатах и выводах
(БДИПЧ ОБСЕ, ПАСЕ, ПА ОБСЕ, 4 декабря 2011 г.)

5 декабря 2011 года миссии наблюдения за выборами депутатов Государственной Думы Российской Федерации от БДИПЧ ОБСЕ, ПАСЕ и ПА ОБСЕ распространили совместное Заявление о предварительных результатах и выводах.

Не смотря на то, что целью миссии (самой миссией) было провозглашено определение степени соответствия прошедших выборов обязательствам ОБСЕ и Совета Европы, а также местному законодательству, в документе не содержится четких выводов по обозначенной задаче. Что предполагает дальнейшую доработку данного документа к моменту обнародования итогового заключения (в течение двух месяцев). Вместе с тем, как привило, распространяемый позднее итоговый отчет миссии лишь воспроизводит общий вывод, сформулированный в заявлении о предварительных результатов и выводах.

Оценка собственно избирательной системы и организации избирательных процедур в целом (в пересчете на почти 96 тыс. избирательных участков) имеет позитивный либо (в худшем случае) нейтральный окрас, но описаны в негативной тональности: «9 процентов участков было переполнено» или «групповое голосование было зафиксировано в 13 процентах посещенных участков». По результатам выборов Верховной Рады Украины в 2005 году эти же случаи описывались миссией БДИПЧ как «голосование по двое (родственное голосование)» и «высокая активность избирателей».

Искусственно (в традициях БДИПЧ ОБСЕ относительно стран СНГ) сгущены краски о процессе голосования и подсчете голосов.

В отчете часто встречающиеся факты свободного поведения избирателей интерпретируются, как нарушения основополагающих демократических принципов со стороны организаторов выборов: «в половине избирательных участков не всегда соблюдалась тайна голосования, в основном по причине того, что избиратели не сворачивали свои бюллетени».

Приводятся примеры якобы имеющих место правонарушений, которые не могли произойти по причине отсутствия правомочий у указанных субъектов: «было получено несколько сообщений об отказе в доступе местным наблюдателям, в частности от Ассоциации «ГОЛОС» (наблюдатели в соответствии с законодательством назначаются только от политических партий и кандидатов).

Зачастую в отчете приводятся ссылки на неназванные источники: «с 17 избирательных участков пришла заслуживающая внимание информация о вбросах бюллетеней в момент подсчета голосов». Также в отчете в качестве примера «плохой» организации работы приводятся ошибки при подсчете: «несколько примеров неправильного пересчета подписей [предположительно в списках избирателей], подсчета голосов и погашения неиспользованных бюллетеней…» Фактически краткосрочные наблюдатели, указывая на эти ошибки в своих отчетах, заявляли о вскрытии этих ошибок самой комиссией при подсчете и их исправлении, а авторы заявления включили их в общий перечень недостатков организации выборов.

Кроме того, некоторые оценки о несоблюдении требований законодательства не подтверждены конкретными ссылками, которые можно проверить. Так, описание законодательного ограничения на количество государственных и муниципальных служащих в избирательных комиссиях сопровождено утверждением, что «это требование не было соблюдено в ряде ТИК, которые посетили наблюдатели».

Утверждение о том, что выбор избирателя, голосующего с помощью КЭГ, дублируется на бумажной ленте, дополнено утверждением, что «несмотря на то, что это повысило возможности проверки, тот факт, что отданные голоса непрерывно печатались на одной и той же бумажной ленте, создал возможность для нарушения тайны голосования». Однако в заявлении отсутствуют пояснения о возможном способе такой проверки с учетом того, что последовательность голосования избирателей УИК не фиксируется ни в одном документе и установить кто за кого голосовал на не персонализированной ленте не возможно.
Утверждение о том, что «расходы на избирательную кампанию «Единой России» превысили расходы всех других политических партий» не сопровождено комментарием, что эти расходы не превышали установленный законом единый для всех политических партий предельный размер избирательного фонда, т.е. нарушение и законодательства и международных обязательств отсутствует.

Утверждение, что «ЦИК не выполнила требование закона, в соответствии с которыми действия должны быть предприняты по всем жалобам и ответы по ним предоставлены в письменной форме в пятидневный срок» подкреплено только доводом о том, что все поступающие «обвинения в нарушении закона о выборах, классифицировались как «заявления», и с ними не производилось требуемых законодательством процедур по рассмотрению жалоб». При этом, как следует из текста, не проведена оценка соблюдения того, давались ли ЦИК России письменные ответы в установленный срок в соответствии с установленными процедурами.

В качестве процедурного нарушения в момент открытия участков было классифицировано «неоглашение количества заявлений для голосования вне избирательного участка (60%)», однако требования о необходимости оглашения данного количества при открытии участка закон не содержит. Более того, миссией не учтено, что такие заявления могут быть поданы до 14.00 по местному времени в день голосования.

В заявлении гораздо жестче прозвучала оценка политической системе и действующему национальному законодательству в этой сфере правоотношений. «Хотя в выборах и приняли участие семь политических партий, отказ в регистрации некоторым политическим силам сузил конкурентное поле». «Выборы характеризовались тесным слиянием государственных органов и правящей партии». По тексту достаточно много подобных пассажей.

Кроме того, ряд положений заявления о предварительных результатах и выводах миссии по наблюдению за выборами выходили за пределы полномочий миссии как по объекту, так и по срокам оценки. Так, в предварительных выводах указано, что «отказ в регистрации некоторым политическим силам сузил конкурентное поле», при этом из текста видно, что имеется ввиду отказ в регистрации не в качестве участников выборов, а в качестве политических партий, что не является предметом оценки наблюдателей за выборами.

При этом авторы заявления аккуратно обошли все позитивные изменения, направленные на дальнейшее поступательное развитие демократических процессов, как в российском законодательстве, так и в правоприменительной практике.

Вместе с тем, в заявлении указано, что «законодательная база была в известной мере доработана в части предоставления равного условия для проведения дебатов всем участникам избирательного процесса». Однако, законодательство в части предоставления эфирного времени не подвергалось существенному изменению после предыдущих федеральных выборов, когда также содержалось требование о равном распределении бесплатного эфирного времени и печатной площади в государственных и муниципальных СМИ. Внесенные же в законодательство изменения о равном доступе парламентских партий к телеэфиру не распространяются на период избирательной кампании. Такой подход миссии свидетельствует о недостаточно профессиональном изучении законодательной базы выборов.

Этот вывод подтверждается и утверждением о том, что законодательство ограничивает количество международных наблюдателей на выборах и их деятельность в некоторых аспектах (последнее утверждение также не подкреплено какими-либо примерами).

Характеризуя работу ЦИК России, миссия отмечала, что большинство решений она «принимала единогласно и без обсуждений». Вместе с тем, последнее утверждение неверно, поскольку ЦИК России проводит в соответствии со своим регламентом обсуждения по каждому вопросу, внесенному в повестку дня, в соответствии с установленным порядком и распределения обязанностей внутри ЦИК.

В описании порядка формирования избирательных комиссий миссия также допускает ошибку, направленную на формирование неверного представления о законодательстве Российской Федерации. Так, два последовательных предложения о том, что «избирательные комиссии «в основном состояли из представителей зарегистрированных политических партий, а также работников местных администраций и государственных учреждений» и «каждая политическая партия, участвующая в выборах, имела право назначать членов избирательных комиссий всех уровней без права голоса», создают у читателя ложное впечатление о том, что все представители политических партий (включая членов с правом решающего голоса, назначенных по предложениям партий) в избирательных комиссиях не обладали правом голоса.

Таким образом, сильных изменений в подходах БДИПЧ ОБСЕ к оценкам российских выборов с 2003-2004 годов не произошло. За исключением одного – в предварительном заявлении не дана оценка соответствия проведенных выборов обязательствам ОБСЕ. И можно с уверенностью предположить, что итоговое заключение будет базироваться на «политической целесообразности», а не на выводах экспертов, осуществляющих непосредственный мониторинг выборов в России.